РАСТВОРИТЬСЯ В ТВОРЧЕСТВЕ.
НАЙТИСЬ В ДИЗАЙНЕ

— Нет. Я и во второй раз не отчаялась. А что расстраиваться? Это время можно провести с пользой, чем я и занялась. Параллельно с попытками попасть в архитектурную академию поступила в художественное училище и стала заниматься макияжем, поработала стилистом. Мне было необходимо на тот момент реализовать свой творческий порыв, чем я и занялась. Одним словом, мне не было скучно. Даже показалось, что это время специально для меня выделили, чтобы я пришла в академию уже подготовленная и точно знающая, чего хочу.

— Может быть, немножко.

Они поддерживали меня, ни разу не упрекнули, что пора поторопиться или сменить учебное заведение, предлагали посильную помощь в оплате обучения, хотя не были обеспеченными. Мы вместе с ними пришли к выводу, что два «потерянных» года погоды не сделают, и вообще хорошо, что все так сложилось.

Тем временем мой уровень позволил уже на третьем курсе найти хорошую работу и посещать те лекции, которые мне действительно были необходимы. А устроилась я в студию дизайна, которая параллельно занималась продажей европейской мебели. Руководителем в студии был Чертков Сергей Сергеевич, и я до сих пор благодарна ему за его наставничество. Он задал мне тот самый темп восприятия дизайнерской студии, творческого коллектива, понимания, как эта профессия должна отзываться в душе дизайнера. Что студия для дизайнера — это не просто место, где он сидит и работает за компьютером, что это его дом, где все должно быть красиво и куда хочется возвращаться.

— Все получилось совершенно случайно! Я разместила резюме со своими имеющимися на тот момент работами, его увидел сын Сергея Сергеевича и пригласил на собеседование. Если честно, тогда я была согласна на любую работу, но здесь мне, можно сказать, выпал золотой билет. Потому что я начала проектировать не просто однокомнатные студии, а сразу двухуровневые квартиры. Поначалу я на все смотрела круглыми глазами, не понимая, как это реализовать, и паниковала. Представьте, девушке из простой семьи нужно спроектировать кухню для состоятельных людей, а я встроенную технику никогда не видела. Чтобы во все это вникнуть, нужно было изучить огромный пласт информации и смотреть не со стороны экономии — могу ли я себе это позволить — а подойдет ли это заказчику.

Как оказалось спустя несколько лет, когда Сергей Сергеевич шутливо меня похвалил, у меня все получилось. «Я удивлен, но проекты похожи на твои визуализации». И я наконец выдохнула!

— Наверное, да. Но не думаю, что у него была цель перевернуть мою жизнь. Так просто случилось.

Я, девушка с восприятием жизни уровня эконом, не представлявшая другого, сразу же окунулась в безграничный мир дизайна. Самым сложным для меня оказалось преодолеть материальный барьер, когда четко разделяешь «дорого» и «дешево». Ведь это очень сложно перебивается. У многих людей на это уходит вся жизнь, и все равно может не получиться!


Я научилась воспринимать людей, в первую очередь, как людей, а не как кумиров или гуру в какой-то области, относиться ко всем достаточно ровно и искренне радоваться за их успехи. Это важно при работе с заказчиками, потому что они могут быть совершенно разного уровня обеспеченности.


Но проработала я у Сергея Сергеевича недолго. Случился кризис, стало меньше продаж — и отпала необходимость в большом количестве работающих в студии дизайнеров. Мы договорились с ним, что расстаемся временно, но в итоге так больше и не поработали.

— Следующее место работы позволило мне в полной мере оценить студию Черткова по достоинству. Я попала к женщине-архитектору, которая у нас одновременно с этим преподавала, и почувствовала тот самый контраст в профессиональном подходе. К организации рабочего места, пространства, творческого процесса и отношения к заказчикам. На момент работы с Сергеем Сергеевичем я думала, что все дизайн-студии должны быть такими, а оказалось все совсем наоборот. Поэтому долго мы с этой женщиной проработать не смогли, а дальше наступили кризисные времена (Примерно 2010 год. — М.Л.).

Начались мои первые самостоятельные проекты, пусть и за небольшие деньги, заработало «сарафанное радио», и клиенты стали появляться в достаточном количестве для того, чтобы задуматься о собственном пространстве. Что немаловажно, с большими красивыми окнами!

Помню, пришла в студию на Советскую (Улица в старой части Новосибирска. — М.Л.) кого-то «красить» и увидела эти окна! Недолго думая, отправилась в отдел аренды, и мне подобрали небольшое помещение, зато с пятиметровыми потолками и видом на старые улочки города. Мне сразу же захотелось его взять себе, но стала сильно переживать, а смогу ли я оплачивать каждый месяц аренду. И судьба снова вывела меня на нужных людей.

У меня есть друг, с которым мы когда-то познакомились в Лондоне на совместной поездке для архитекторов, он периодически приезжает в Новосибирск. И в один из приездов он как раз оказался в городе в момент моих сомнений. Сам по себе он удивительный человек: захотел — сделал, и его ничто не остановит! Захотел пальму на юге посадить — звонит сразу же секретарю, вылетает и садит. Все из-под руки горит, любую идею, которая ему понравится, тут же воплощает.

«Я понял, что это единственное, что тебя останавливает. Как раскрутишься, вернешь». А поскольку я вообще очень ответственная, то это стало для меня неоспоримым стимулом. Видимо, он почувствовал, что если посадить меня в «обязаловку», то другого выбора у меня не будет. Ну а раз в меня верят, еще и денег дали, то я пошла и сделала. А уже через год, в его следующий приезд, я вернула ему эти деньги.

— Не то чтобы стало больше заказов, они, скорее, улучшили свое качество. Все-таки студия является некой степенью презентабельности. Ведь у заказчика в таком случае неосознанно возникает в тебе чувство уверенности, повышается уровень доверия. Безусловно, и без студии можно быть хорошим дизайнером, оставаться, так сказать, свободным художником, но наличие мастерской как будто бы говорит клиентам: «Дизайнер здесь, и никуда не денется». Для многих это действительно важно.

Опять же возникает тема финансового барьера. Те, кто занимаются своим делом, понимают, из чего складывается стоимость моей работы за квадратный метр, на что идут заработанные деньги, одним словом, видят во мне равного. Это как если ты одеваешься в самую недорогую марку одежды, а твой заказчик в Hugo Boss, то ему будет неловко говорить о своих пожеланиях в дизайне — он будет опасаться, что тебя это может оскорбить. Нужно соответствовать уровню своего клиента. Это совершенно не означает, что ты должен зарабатывать такие же деньги, как и он, но заказчику нужно понимать — ты знаком с дорогими вещами. Поэтому, я считаю, первое, что нужно делать при ведении своего дела — это пойти и поработать над своей личностью.

— Да, конечно. Я изначально уже держала этот образ в голове.

Наверное, поначалу все это представляла себе по-детски. Думала, вот наберу сейчас себе компанию друзей, и мы будем все единым целым — братья-близнецы. Но, как показала практика, всегда есть иерархия. И даже если ты ее не планируешь, то человек, когда к тебе приходит, ожидает ее увидеть. Есть менеджер, который с ним работает, есть руководитель, который подключается в нужные моменты — и мнение которого неоспоримо. Заказчик спокоен, что с ним работают несколько человек, и каждый из них уделяет ему свое внимание и всегда на связи. Поэтому в коллективе, на мой взгляд, должна быть золотая середина между дружеским взаимоотношением с соратниками и тем, что ты для них остаешься руководителем. Сейчас я стараюсь быть на расстоянии и в то же время оставаться близким человеком.

Я достаточно консервативный человек в плане общения с людьми и расстаюсь с ними тяжело, даже если это сотрудники. Для меня очень важно, чтобы расставание было качественным: честным, обоюдным и подтвержденным временем. Понимаю, что если это сотрудник, то ему хочется развиваться, он должен двигаться дальше, но только все это должно происходить прозрачно. А когда подпускаешь сотрудников близко к себе, то все нехорошие моменты воспринимаются близко к сердцу.

Наверное, когда мне будет лет 50, и вся моя команда станет гораздо моложе меня, и мы уже не сможем быть друзьями в прямом смысле этого слова — все будет иначе. А пока стараюсь относиться к происходящему с пониманием и пересматривать взаимоотношения.

— В какой-то момент я поняла, что мне хочется делиться своими знаниями. У меня вообще в черте характера любовь к обучению! Быть учителем ИЗО, школа визажа, школа дизайна…

Когда человек только приступает самостоятельно к ремонту, он еще даже не представляет, какой ему придется пройти путь. Отделочники начинают засыпать его миллионами вопросов, в магазине — миллион предложений и так далее. Он не может сам себе порой ответить, почему диван должен быть прямым или угловым. Поэтому такая школа помогает не только людям без проектов, но даже и с их наличием.

— Да, через него тоже обращаются заказчики. Причем, несмотря на сложившийся стереотип, что люди с высоким уровнем дохода не сидят в социальных сетях, они все же приходят к нам через Instagram. Хотя признаюсь, что для меня это тоже было неожиданностью.


Такой стереотип сравним с тем, который часто показывают в фильмах, когда общения с принцессами остерегаются, а на деле оказывается, что она в этом сильно нуждается. Так и с состоятельными заказчиками: мы думаем про них, что к ним нет доступа, а они, в свою очередь, ищут таких дизайнеров, которые смогли бы воспринять их не с финансовой точки зрения, а просто по их интересам и увлечениям. Поняли бы их, услышали.

— Глобальный вопрос. Спрос рождает предложение. Если сравнивать с Москвой, то у нас проекты проще. Нам часто приходится объяснять про какие-то технологии или интересности, про которые в Москве уже давно знают или применяют. Несмотря на это, я думаю, что если правильно преподнести идею и объяснить детали заказчику, можно реализовать то, о чем он и не задумывался. А дизайнеры часто предпочитают этого не делать и просто выполнять просьбы клиента.

Все-таки, на мой взгляд, первоочередная задача дизайнера — понять человека, предложить, объяснить, а не просто воплотить задачу в проекте. В Европе, например, вообще нет отношения, что дизайнер может предложить что-то плохое. Есть четкое понимание, дизайнер — это профессионал. Он для этого получил специальное образование, несет ответственность за свою профессию. А у нас же преобладает понимание, что нужно искать такого дизайнера, который сделает, как ему скажут, и на нем еще и сэкономить можно будет. На самом деле, дизайнеру можно и нужно доверять, у него гораздо больше осведомленности по фабрикам и их новинкам, на порядок выше насмотренность.

— Такая смелость обусловлена не талантом конкретного человека, занимающегося дизайном, а больше близостью технологий. В России основное производство и тенденции задаются европейцами, потому что они, собственно, в основном и производят, и, конечно же, идут впереди всех, задавая темп. Наше производство мебели часто заключается в том, чтобы лишь повторить европейские идеи. Но, мне кажется, если мы что-то и делаем на заказ, то лучше делать это крафтовым, своеобразным: сам придумал, сам изготовил, сам продал. Тогда это будет иметь свой стиль. А иначе получается, что мы просто пытаемся удешевить «Европу». Так что, как ни крути, европейцы все еще законодатели моды в мире дизайна.

Если же сравнивать Москву и Новосибирск, то разница все еще есть, но границы постепенно стираются, и это видно не только по качеству дизайна, но и по людям.

Но, с другой стороны, у них наблюдаются проблемы во взаимоотношениях: не хотят работать в коллективе, единоличные. Но если это будет приводить к положительным результатам в работе, то почему бы и нет?

Для творческого человека всегда актуально видеть, например в яблоке, что-то особенное или просто идти и радоваться дождю, думать, как здорово, что осенью листья меняют форму и цвет. Такое формообразование мысли и дает нам особенное виденье, если притупить которое, то видеть будешь только факты.