ЧЕЛОВЕК
ИЗ ЧИКАГО

— Первый раз в Россию с выступлением я приехал в 2017 году по приглашению петербургского джазмена Давида Голощекина на его международный фестиваль «Свинг белых ночей». Потом получилось так, что я завел свою группу в ВК, которая стала стремительно разрастаться, люди просили приехать и выступить. Увидев неподдельный интерес к своей музыке, сам начал договариваться с концертными площадками, работая поначалу с маленькими клубами по 50-60 человек. Со временем аудитории становились все больше — сейчас в некоторых городах залы собирают по 500-600 человек. Так было, например, в Санкт-Петербурге в Анненкирхе (Протестантский собор, ставший культовой концертной площадкой в городе. — М.Л.) или Москве в концертном зале «Центрального дома художника».

Знаю, что в России, как и в других странах, люди слушают мою музыку. Она исцеляет, дарит комфорт, утешение и счастье — заменяет в своем роде лекарство. Такое же отношение к музыке я вижу и в странах Прибалтики, даже несмотря на то, что исполняю песни на русском языке или мелодии российских музыкантов: Гребенщикова или Вертинского.

Я много выступаю с арабскими и еврейскими музыкантами на Ближнем Востоке и хочу сказать, что конфликты могут разрешаться с помощью музыки. Она может стать общим знаменателем для разрешения самых разных споров. С недавнего времени осознал новую для себя вещь: музыка является уникальным инструментом, способным сблизить людей на ином уровне и объединить их вопреки языковым, религиозным или возрастным барьерам.

— Сейчас я немного устал. Так получилось, что до предыдущих гастролей мне удалось отдохнуть, а после них я погрузился в различные проекты и сразу же без перерыва снова выехал в Россию. В итоге — два трансатлантических перелета со сменой 10 часовых поясов за два месяца. Но за время своей профессиональной деятельности я научился получать необходимую мне энергию. Во-первых, я генерирую ее в творческих поездках, уезжаю в горы, медитирую. Во-вторых, я заряжаюсь от моих зрителей. Это что-то невероятное, неподдающееся физическому измерению.


К принятию такого количества энергии нужно быть готовым, нужно уметь правильно ее обработать. А иначе с артистом могут произойти жизненные казусы, душевная или физическая болезнь. Мне повезло, наверное, что я не стал знаменитым в 20-25 лет, когда не был к этому готов морально.


Что касается расстояний, то мой первый маршрут в прошлом году сложился из посещения Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Омска, Новосибирска и Читы. Благодаря приглашению Читинской филармонии, я впервые оказался в Забайкалье. Раньше я не бывал за пределами Москвы и Санкт-Петербург, но очень хотел посмотреть нашу необъятную родину. Для меня было большой радостью прокатиться по Транссибу (Железная дорога «Транссибирская магистраль». — М.Л.).

— У меня в жизни нет ожиданий, и потому я не разочаровываюсь, а очаровываюсь. Но впечатления были интересными — как же сильно люди из сибирских городов отличаются от тех, которые живут в Москве и особенно Петербурге. Я почувствовал, что приехал как к себе домой. А все эти люди были моими братьями и сестрами, о которых я не подозревал. Меня везде очень тепло встречали: и в Сибири, и на Урале, во всех городах, никого не хочу обидеть, забыв при перечислении. В апреле 2019 года в копилку тепло принимающих городов, надеюсь, добавятся Великий Новгород, Иркутск, Бийск, Барнаул.

Считаю, что мне везет на хороших людей. И тот позитив, который я им отсылаю, возвращается ко мне в двойном размере. Поэтому, как правило, у меня всегда все получается, даже если происходят непредвиденные ситуации. Но поскольку такая же ситуация и с негативными волнами, то я уже много лет я работаю над собой, чтобы искоренить таковые совсем и являться лишь источником позитива и тепла. И это возможно — говорю из личного опыта. А мне такие навыки нужны как никогда, потому что в моем списке гастрольных мест постоянно добавляются новые страны: в этом году Канада и Мексика, после России еду в Армению, Грузию, в 2019 году состоятся концерты во Франции и Швейцарии. В США я побывал, наверное, в 45 штатах из 50.

Мне интересно выступать в тех странах, где я еще не был, для меня это становится музыкальным путешествием. Я от всего получаю удовольствие: от поездок на Транссибе, ночного такси в гололед, морозной погоды. Перед моими гастролями в Россию в 2017 году мне говорили, что после первой поездки мне все это надоест. Но меня, наоборот, в это втянуло, как и моего сына. Он проехал со мной на поезде Урал, Сибирь и теперь обожает Россию. Ради него растяну следующую поездку на все лето, и обязательно съездим на Байкал! Он постоянно ездит со мной на гастроли, за исключением того времени, когда у него учеба в средней школе и художественной. Мы вместе с ним уже объехали почти всю Европу и Америку, чтобы с раннего детства он мог почувствовать другие культуры изнутри.

Первые две недели были достаточно тяжелыми, я скучал по дому и по семье. Помню тот момент, когда только приехал и поставил чемоданы в том месте, где должен был жить свой год до возвращения домой — и как мне тогда стало грустно. Но при этом я даже не думал, правильно ли я делаю — просто двигался вперед. Я не спрашивал себя о правильности выбора. Никогда не занимался анализом, а старался следовать интуиции — для меня это сильный элемент в сердце. Может потому, что внутри меня это с детства — несмотря на весь негативный опыт в музыке, недостаток поддержки педагогов и многое другое, у меня всегда был некий стержень. Чужие слова, что я чего-то не смогу, заставляли меня доказывать обратное.

За тот год, что пробыл в Штатах, я сумел получить диплом американской средней школы, а потом поступить в Манхеттанскую школу музыки. Так я остался в США еще на 4 года. После Нью-Йорка переехал в Питтсбург — промышленный город на востоке страны — где стал заниматься авиацией в летной школе. В то время я планировал стать линейным пилотом.

Тогда же мне удавалось играть сразу в двух-трех небольших симфонических оркестрах и зарабатывать на летную школу.


Вообще, музыка меня кормила уже с 14 лет. Моя самая первая работа в Ленинграде была во Дворце бракосочетания. В хороший день мы могли «поженить» до 30 пар. Именно тогда я впервые почувствовал свое предназначение — приносить радость.


В итоге я стал пилотом и налетал довольно много часов. Когда мне исполнился 21 год, я открыл компанию воздушного такси и стал заниматься частным извозом на легкомоторной авиации. Это было в 1997 году, в эпоху раннего интернета. Брал самолеты в аренду и подавал объявления на университетских сайтах: «Отвезу, куда хотите в радиусе 500 км». Воздушное такси пользовалось успехом — люди активно звонили по этим объявлениям и пользовались его услугами.

— Моя музыка стала развиваться, и я получил приглашение на работу в престижный оркестр, куда прослушивалось до 300 человек на одно место. У меня первый раз в жизни появилась уверенность в себе, как в музыканте. Главный дирижер оркестра Майкл Тилсон Томас поддержал меня и посоветовал следовать своей мечте — искать свой уникальный голос, индивидуальность. Я послушал совета, ушел из оркестра и фактически стал заново строить собственный бренд с уникальным стилем.

Я сам, без помощи продюсеров или арт-директоров, смог раскрутить свой музыкальный бренд и продолжаю заниматься этим сейчас. Зарабатывая больше, чем 5 или 10 лет назад, я продолжаю жить достаточно скромно, тратя деньги на благотворительность и развитие своего бренда. Если бы я хотел стать миллионером, то построил бы бизнес в другой сфере, потому что предпринимательская жилка у меня имеется. Я никогда не имел амбиций в виде десятка домов в разных странах или чего-то подобного. Именно поэтому мои гастроли — это, в первую очередь, не способ заработать. Я даже не делаю дорогих билетов для входа на мой концерт. Хотя перелетать через океан и приглашать музыкантов — недешевое удовольствие. Понимаю, что музыка нужна широкой аудитории, которая не сможет позволить себе билет дороже 400-500 рублей. У меня нет желания кого-то обделить и оставить без возможности прийти на концерт.

Музыка — это мое призвание, любимое дело, но при этом она платит за мои счета и жизнь, помогает существовать мне и моей семье. Но я никогда не просчитываю, какую сумму я получу после концерта — для меня это не способ обогащения.

— Меня в детстве постоянно отправляли в различные кружки и секции, чтобы я научился самовыражаться: то в художественную школу, то на английский, то в секцию гимнастики в СКА, из которой меня, кстати, выгнали после второго занятия. А вот в музыкальную школу я пришел в класс виолончели и остался.

В то время меня считали профнепригодным — не так, чтобы уж выгнать, но и в конкурсы никогда не брали. Говорили, что я талантливый, но чего-то не хватает. Меня считали второсортным учеником, и от такого отношения музыкального вдохновения становилось еще меньше.

Но музыку я не бросал, и продолжал заниматься, даже когда родители предложили забрать документы.

А силы я беру, как уже говорил, на своих концертах и на занятиях йогой. Люблю до восхода солнца, часов в 5 утра, помедитировать в квартире или, если позволяет погода, у озера в парке рядом с домом. Чтобы отдохнуть душой и телом, обязательно поеду в горы или на море рядом с горами. В этом плане великолепна Калифорния или Дальний Восток.

— Интересно, что по жизни я совсем не печальный, а музыка у меня печальная. Грустная музыка очищает меня, кажется, что она способствует катарсису. Любимое состояние, когда слушаешь музыку — это ощущение счастья, в животе все сжимается, хочется плакать. На прошлой неделе от прослушивания Бориса Гребенщикова «Человек из Кемерова» на меня нахлынуло именно такое состояние. И это для меня самое ценное в музыке!