«МУЗЫКА МОРЯ», ИЛИ КАК НАПИСАТЬ СОВРЕМЕННУЮ КЛАССИКУ

— Безусловно. Ведь в конечном итоге помогает и определяет дальнейший путь не столько ремесленнический уровень преподавателя, сколько личностный. Ремеслом можно овладеть и без преподавателя, а вот отношение к музыке закладывает учитель, во всех смыслах этого слова. А Муров был очень незаурядной личностью, из того же ряда, что и Арнольд Кац. Большие люди того поколения, и нам посчастливилось общаться с ними и вбирать от них самое лучшее. Наверное, этот опыт в некоторой степени помогает до сих пор.

Он выдавал там такие вещи, что они становились для меня лучшим уроком. А пользы было много: его работа с оркестром, личные примеры из жизни и практики, мнение относительно искусства. В зале царила особенная аура.

— Среднестатистический слушатель не всегда образован в музыке, и это правда. Чаще всего он слышал несколько классических имен, и ему этого достаточно. Нужно расширять кругозор, набор слуховых навыков, потому что это все необходимо для восприятия современной академической музыки. Ведь современную музыку мало слушать, нужно понимать, как она сделана, понимать историю. То же самое в живописи, когда вы приходите, например, на Кандинского или Пикассо, и, не зная предваряющей истории и техники написания, не можете понять и оценить всю специфику картины.

В новосибирской филармонии проходит лекторий для детей и специальные детские концерты. Одним словом, проводится работа над тем, чтобы подготавливать юных слушателей к большой музыке. Но этот конвейер по подготовке должна двигать государственная система, на личностном уровне такое сделать практически невозможно. Были, конечно, в истории и исключения, например, передачи по американскому телевидению, их вел знаменитый композитор и дирижер Леонард Бернстайн. Он проводил целые циклы воспитательно-образовательных лекций для людей любого уровня подготовки, во время которых рассказывал о композиторах и музыке, играл и открывал секреты создания музыкальных сочинений. Это замечательный пример, но, к сожалению, единичный. В Америке сейчас этого тоже нет, и в других странах такого не припомню.

Когда музыку писали Бах или Гайдн, то ее было написано сравнительно мало, и слушателям было проще. Музыка, будь то придворная или церковная, в основном писалась для оформления всевозможных ритуалов и имела зачастую прикладной характер.

Это сейчас классической музыки написано столько, что уже даже больше, чем достаточно, и слушатели могут жить на этом багаже еще долгое время без каких-либо потерь. Другое дело, что время не остановилось и движется, жизнь меняется, возникают новые ощущения, впечатления от этой жизни через музыку. И это интересно.

— Современная прикладная музыка, на мой взгляд, не имеет к настоящей музыке вообще никакого отношения. То, что у Гайдна или у других его современников была так называемой прикладной музыкой, то это по назначению, но не по своей сути.


Скажу вам свою точку зрения относительно музыки в целом: в ней все определяет не средство, а цель. Классическая музыка по большому счету писалась для Бога, потому что люди в то время были религиозными, и это чувствуется в каждом сочинении. Поэтому по назначению она была прикладной, а по цели — духовной.


В моем понимании, через музыку мы пытаемся отобразить нечто. Я согласен с мнением, что музыка есть постижение Бога. В современной прикладной музыке такие задачи не ставятся, хотя, безусловно, есть произведения, которые выходят за рамки прикладной музыки.

— Музыка приходит ко мне каждый раз по-разному. Иногда я сначала вижу картинку, которая материализуется, наполняется цветами и звуками и постепенно выкристаллизовывается. А иногда все сразу бывает услышанным — и остается только это записать.

— У нас все хорошо идет. И некоторые коллективы с таким энтузиазмом исполняют американских композиторов, что забывают про своих. Могу только сказать, что полезнее инвестировать энергию и финансы в местных производителей. И эта логика везде одинаковая.

В жизни есть базовые вещи, которые никогда не потеряют своей актуальности, и родина относится к таким понятиям. Речь не идет о каком-то конкретном месте, где вы родились, скорее, о культурной принадлежности. Эти вещи настолько сильные, что их просто так не изменишь внутри себя. Вся эта ностальгия у тех, кто уехал из своей страны, необъяснима на физическом уровне.

Например, американцы любят считать всех, кто у них немного пожил, уже своими: Стравинского —американским композитором, Набокова — американским писателем. С одной стороны, я считаю это глупым, с другой — Америка умеет ценить индивидуумов. И если уж она их оценила, то навсегда. А мы своих никогда не ценили, если только посмертно.

— Здесь может быть несколько вариантов. Конечно, хорошо, если композитора исполняют при его жизни — это становится отличным подогревом для него, когда его слышат и дают обратную связь. Но бывают случаи, когда приходится писать в стол от того, что по некоторым причинам сочинения не исполняются, и это не совсем приятная ситуация для композитора. Но в итоге исторически может так сложиться, что композитор, пишущий в стол, через какое-то время становится более нужным и известным, чем тот, кто был востребован при жизни.

— Раньше, когда при Советском Союзе существовал Союз композиторов, при нем действовал музыкальный фонд, который занимался материальной поддержкой всех членов Союза. Он формировался на основании сбора процентов от исполнения любой классической музыки. Игрался, например, Бетховен в филармонии, а некоторая часть средств от продажи билетов поступала в музыкальный фонд, чтобы в дальнейшем поддерживать композиторов.

Сейчас даже сложно вообразить, насколько это было большой помощью для нас. Мы спокойно ездили на различные фестивали по Советскому Союзу и за рубеж, достаточно было только подать заявку, как нам все оплачивалось из музыкального фонда: дорога, гостиница. А ведь это было очень важным для музыканта — съездить на фестиваль и послушать другую музыку, пообщаться в своем кругу, обменяться опытом. Композиторов обеспечивали жильем, инструментами, бумагой, в конце концов!

В Америке сегодня существуют формы поддержки — в отличие от России, где ее теперь вообще никакой нет, но немного другого характера. В основном это различные гранты и заказы, которые предоставляются ведущим американским композиторам, и я опять повторюсь, что совершенно правильно — нужно поддерживать своих.

А в России сейчас в реестре о профессиях «композитора» нет. Получается, что если ты посвятил свою жизнь созданию музыки, то тебе даже пенсии не положено. Слесарь, токарь, повар — им всем положена пенсия, а композиторам нет. Хотя в СССР это было очень привилегированное сословие: была положена двойная норма жилья, особо повышенная пенсия, членство в Союзе считалось солидным и приравнивалось к написанию диссертации. А ведь мы сейчас продолжаем гордиться и слушать на всех этих «Голубых огоньках» песни именно советских композиторов. Члены Союза композиторов писали замечательную музыку, потому что это были высокообразованные, интеллектуальные люди, профессионалы.